в инете видел убойный объектив, в броне и с возможностями, чтоб было видно, как на Марсе марсиане копошатся. Шестьсот тысяч как одна копейка и неколько килограммов весу

Апокалипсис сегодня.

Глубокая ночь. Тверская. По улице медленно движутся четыре всадника.
Навстречу им - изрядно пьяный мужчина.
Мужчина: - Чо, девчонки, на корм лошадкам собираем?
Всадники безмолвствуют.
Мужчина: - Не, я не понял. Слышь, ты, в балахоне, сколько на лошади покататься стоит?
Смерть изумленно оглядывается.
Мужчина: - Ты, ты, да. Хули блядь молчим?
Смерть не раскрывает рта.
Мужчина: - И сама ты страшненькая, и конь у тебя какой-то бледный.
Оглядывает всадников, продолжает:
- Не, ну, епта, понятно. Это вон кто? Азер бля с рынка? Хули, наторговал с гнилья. Ему, значит, можно на лошади кататься, а русскому человеку хуй.
Смерть, озадаченно: - Какой азер?
Мужчина указывает пальцем на всадника с мерою в руках: - Да вот этот. Конечно. И лошадь хачаре черную выдали. А русскому человеку...
Смерть, растерянно: - Скажи мне, а не встречалось ли тебе животное, говорящее как бы человеческим голосом: "Иди и смотри"?
Мужчина: - Кто животное? Ты, на, кого животным назвала? Да ты сама, бля, на себя посмотри. Суповой, блядь, набор. Охуели со своими диетами. Да тебя ебать - как по щебенке ездить. Коза, на. А эти, еба. С мечами, с луками. Как их. Эмо. Не. Толкинисты. Слышь, ты, толкинисты все гомосеки. Реконструкторы, блядь!
Смерть остальным всадникам: - Наверное, мы не оттуда начали. В штабе что-то напутали с картами. Надо выбираться.

Немного самопиара.

- Наше дело маленькое, - Зафарджон разводит руками. – Сказали снимать - снимаем. Ты, уважаемый, отойди пожалуйста, тут люди сейчас работать будут. Асфальт класть.

- Ну а тебе самому-то как больше нравится? – не сдаюсь я. – С брусчаткой или с асфальтом?

- Мне вообще-то с асфальтом. Так убираться удобнее будет, - стеснительно улыбается Зафарджон. – Плитка эта очень надоела. В щели грязь набивается. Эй! Осторожно!

И он буквально выхватывает меня из-под сдающего задом катка.

Тот разворачивается, выходит на боевую позицию и ползет вперед – мимо гор выбитой из земли брусчатки – давя своим чудовищным весом рассыпчатый асфальт, оставляет за собой черную дымящуюся полосу. Идеально ровную и гладкую. Сначала она чуть выделяется на растущем асфальтовом поле, но через несколько мгновений полностью сливается с ним.

Исходящий от свежего асфальта сладковатый пар мешается с рассветной дымкой; стены древнего Кремля нежным светом красит солнце. Копошатся оранжевыми муравьями таджики на почти целиком уже заасфальтированной Красной площади. Кремлевскую брусчатку – устаревшую, негигиеничную – увозят немецкие самосвалы.

Скоро в городе не останется ни метра проклятой москвичами плитки. Столицу закатают в нарядный асфальт.

Здесь в садах не видно яблок, здесь земле не дарят зёрна, не выбрасывают камни, не выпалывают тмыть – потому что зелень листьев не пробьётся ночью чёрной, а без солнечного света только камни и растить.
(Но зато подземным тварям жить спокойно ночью чёрной, и без солнечного света только трёглями и быть).

Ночью люди сеют угли, укрывают их снегами – а потом сжинают пепел, а потом сжинают лёд. Их страна богата тмытью и песчаными холмами: жаль, что тмыть не плодоносит и песчаник не цветёт.
Здесь растит Беленна сына - в одиночку, без защиты. Шьёт, стирает, убирает на себя и на чужих. Где найдёт себе работу – там и будут оба сыты, принесёт домой Беленна хлеб из камня на двоих.
(Здесь Беленну ненавидят – оттого, что оба сыты; оттого, что есть хотя бы хлеб из камня на двоих).

Время плещет под луною – переменчивой, одною... Мальчик вырос, мальчик ищет ту весну, что не терял. Долгой старости не будет – он её оставит людям: будет лодка золотая и лазурные моря; будет весело и страшно, будут вздыбленные пашни, будет тмыть цеплять за лодку – не удержит всё равно; будет огненное небо, будет жаркий дождь для хлеба, будет колос наполняться, рассыпать своё зерно.

А потом исчезнет лодка в тёмном море, в лунной пене; оживут ночные твари на увядших берегах. И останется у моря постаревшая Беленна с корешками жёсткой тмыти в серых ссохшихся руках.

Из-за леса, из-за гор
Или-Или
Ехал Сёрен Кьеркегор
На кобыле


Выходил к нему Жан-Поль
Эмар Сартр -
Страх и Трепет не пройдет
Труа-катр

Обреку тебя сейчас
На свободу
Отберу Словами я
Веру в Бога

Пусть поднимется Стена
Тошнотою
Экзистенция твоя
Будет лжою!
И вскричал тогда Сёрен -
Нужен диггер
Призываю я тебя –
Гном Хайдиггер

Нам бы Стену подкопать
С Тошнотою
Бытие, твою-жешь-мать
За спиною!

Ужас приоткрыл Ничто
Перед Сартром
И отправился Жан-Поль
Прямо в Тартар

Бытие-приводит-К-Смерти
Вы ль не знали?
Сущность сущего сучна
(между нами)
Этот случай записал
Карла Ясперс
(Назначение и Смысл
Все ж не ясны)

Жили-были старик со старухой, и было у них три сына. Старший умный, младший дурак, а средний занимал промежуточное положение на шкале IQ.

Послали однажды старшего сына на базар купить лошадь. Тот отправился. Возвращается, а лошади нет, да и денег тоже. Вместо денег суёт какую-то блестяшку и говорит: "вот, мол, натуральный брульянт в сто каратов. Повезло так повезло, иначе не скажешь. Купил за четвертак у одного важного завитого барина, который без денег остался и очень торопился на последнюю карету успеть, чтобы, значит, поучаствовать в конгрессе народов Антарктиды. Вот бумага с гербовыми знаками, так и написано "настоящий брульянт из царской казны, подпись експерта из города Карлсруя"."

Младший брат - дурак же - потянул камешку в рот, грызанул, а она и рассыпалась, оказалась лесным орехом в фольге. Зубы у младшего крепкие, хорошие. Старший брат со стыда чуть в погреб не провалился.

Делать нечего, лошадь всё равно покупать надо. Пошёл младший. Он в брульянты с конгрессами по своей глупости и так не верил, а уж после такого примера и подавно. Возвращается опять же без лошади. Говорит, померла по дороге. Как смотрел - лошадь была во! Зубы, хвост, бока и копыта - всё на месте и первого сорту. Арабский скакун, не менее того. Ясное дело, надо хватать со всею смекалкою, пока не перекупили, а то возле цыгана, который продавал, уже отирался какой-то завитой, цену набавлял. Ну да я её, цену, перебил. А по дороге домой лошадь того, сдулась, паром изошла, и копыта отвалились. А зубы вот, за гашником принёс, они отдельно оказались. Лучше, чем у меня.

Старший брат хотел было младшему дать подзатыльник, но вспомнил про брульянт и не дал. Тут средний со скамеечки поднялся и говорит: "а давайте я пойду". На него оба брата накинулись: "да ты вообще ни то, ни сё! Если ты такой умный, то почему такой средний? А если ты такой дурак, то тем более почему?"

Пошёл, однако, средний, да и вернулся с лошадью. Не арабским скакуном, конечно, но и не одром каким. На сдачу докупил скобяных изделий к будущему ремонту. Братья отмахиваются: "мол, ты такой средний, что тобой и цыгане брезгуют, не то что карлсруйские експерты".

Средний брат отвечает: "да нет, подходил один, с куафюрой штопором, предлагал земельные облигации межгалактического банка, с натуральными неподдельными голограммами, сто процентов годового доходу".

Братья: "а ты чего?" Средний брат: "ну так я подумал, что бы ты, младший, сказал бы старшему: не может на сельском базаре быть межгалактических банков, да ещё с голограммами. Озорство это. Ты у нас, младший, дурак дураком, однако ж на земле живёшь, знаешь, что чудес не бывает". Младший среднему "дурака" простил и надулся не от обиды, а от гордости.

А средний брат продолжает: "потом, как лошадь выбирал... там этих лошадей!.. Арабские скакуны, сивки-бурки, вещие каурки, горбунки шестисотые, Тираэлев рысак... Чудеса, да и только. Зубы блестят, мослы хрустят, хвост длиной десять шагов и золочёная сбруя в придачу. Ну, обрадовался, сейчас как выберу самую сверкающую!.. А потом призадумался".

"О чём?", спрашивают старший и младший братья. Средний отвечает: "Да я вот подумал, что бы ты, старший, младшему отповедал. Что, мол, хвост лошадиный шеллаком можно начистить, саму животину для резвости триметилмеркаптаном обкурить, а для корпулентности и расцветки прочитать над нею избранные места из переписки Белинского с Йог-Соттотом. Старший-то у нас в сказки про Антарктиду верит, как маленький, зато числа знает и орфоепический словарь целиком превзошёл, его внешностью да резвостью не проведёшь". Тут, понятно, и старший брат загордился.

Средний брат продолжил: "ну вот, я и пошёл искать такие продажи, чтобы вы оба-двое у меня в голове не ругались. Как нашёл такую, что оба молчали, так и купил".

"Видишь", говорит старший брат, "что бы ты без моего ума делал? Ум всего важнее, без ума не проживёшь". "Да ну", говорит младший брат, "главное, опаска с недоверчивостью, как у меня, а то в дураках и с умом можно остаться". Средний брат только вздохнул и рукой махнул.

Вот так и купили они лошадь. И ещё скобяных изделий на сдачу, к ремонту. После ремонта там была жутковатая история со стрельбой из лука по невестам, потому что старик озаботился внуками, но это нонсабж. Так что тут и сказочке конец.