Это был знаменательный день. Первая поездка группы для записи альбома на студию, где работали такие звёзды как Кипелов. У группы ещё не было совместного опыта в поездке на поездах, поэтому виконты немного переборщили со спиртным взятым в дорогу. В разгар дня вагон, где ехали музыканты, оглашали песни групп Ария, Мастер и группы Виконт, конечно. Зрительская аудитория вагона разделилась на две половины. Первая хотела слушать Виконт дальше, вторая слушать не хотела. Проводница попросила музыкантов не тревожить массы. Добрались до столицы без происшествий, но как только музыканты вышли из поезда, Феникс поднял взор к небу и изрёк:
-Москва, как я тебя ненавижу.
Ответ столицы дал о себе знать через минуту. Только что было сухо - и мгновенно стало сыро. Грянул ливень. До вокзала было метров 200. Небольшими перебежками, увешанные инструментами и пожитками, музыканты, изрядно вымокнув, залетели на вокзал и стали озираться. Оглядываясь назад нужно отметить, что знакомая группы (Татьяна) договорилась со своим старым приятелем, живущим и работающим в Москве, о том, что он заранее снимет жильё, внесёт за него залог, и по приезду музыкантов должен будет отвести их на снятую жилплощадь, где с ним бы благополучно рассчитались. Поэтому ребята знали, что всё устроено и встретить их должен некто Анатолий. Прежде чем звонить Анатолию на московский номер, виконты решили купить себе московские симки. Но сделать они это не успели. К музыкантам подвалил слегка бомжеватого вида дядька, в изрядно нетрезвом состоянии:
-Ребята вы из Перми, - полувопросительно продекламировал субъект.
Оперативно мыслящий Сокол сразу определил ситуацию. На электронном табло вокзала видно, во сколько и откуда прибывают поезда. Этот аферист наверняка видит, что люди с вещами прибыли из определённого города. Задав вопрос и получив утвердительный ответ от приезжих, он выдаёт себя за земляка и потом просит помочь деньгами. К такому выводу Сокол пришёл после первого вопроса. Уже открыв рот, чтобы сказать: «Мелочи нет», Сокол рот закрыл, потому как пьяное существо выдало следующую информация: «Я от Татьяны». Следующий вывод Сокола показал, что этот тип и есть Анатолий, который должен их встречать. Мда… музыканты переглянулись. В этот момент группу начали терзать смутные сомнения, что без сучка и задоринки их путешествие пройти не сможет.
-Ребята, - еле ворочая языком, начало существо, – Меня обокрали, паспорта заграничные, деньги, всё пропало, и адрес с вашим жильём в сумке.
Так, Сокол ухватил суть, жилья нет.
-А напился я с горя, – подытожил изверг.
Представьте себе ситуацию: 5 человек в незнакомом городе (Василина на тот момент еще оставалась в Перми и должна была приехать позже на несколько дней), у каждого на руке по сумке, и на хребте по две. А впереди - отсутствие обещанного жилья, холодный ливень, пьяный тип со своими проблемами и полная неизвестность. В этот момент музыканты ощутили себя идиотами и почувствовали, как на голове впервые выросли ослиные уши. Да, да, как в том мультике «Том и Джерри», только у кота, когда он попадал впросак, зачастую, плюсом к ослиным ушам, появлялась вся ослиная голова целиком, и он «и-и-и-а» кричал.
А Анатолий не унимался:
-Сейчас едем ко мне, бросаем вещи, а там что-нибудь придумаем.
«Понеслась», подумал Сокол. Делать нечего, пришлось идти за этим чудиком. Чудик за воротник залил, видать, настолько прилично, что ведя ребят за собой в метро, прошёл мимо входа в него два раза. Сокол успел заметить лёгкую панику на лице Феникса, поскольку тот в Москве пару раз бывал и теперь понять не мог, какого кочегара этот Сусанин их водит мимо входа. А коридоры на Московском вокзале длинные, а сумки у музыкантов тяжёлые, а настроение у всех…. эх! Не побоюсь сказать за всех виконтов, мысль пнуть этого типа под зад пришла точно не одному Соколу.
Выглядело это так. Впереди гордой шатающейся походкой, с периодическими замираниями на месте, вышагивал Анатолий. За ним цепочкой, скрючившись под тяжестью сумок и инструментов, семенили музыканты, то и дело сталкиваясь с бегущей навстречу толпой. Пройдя коридор длиной около 80 метров, путеводная звезда музыкантов останавливалась и тупо смотрела на выход из метро. Потом, соображая, что нужен-то вход, а это - выход, тяжело разворачивалась и шла обратно. Проходя нужный отворот, Анатолий доводил виконтов до противоположного конца коридора, останавливался, и, видя перед собой снова выход, стоял и тупил. Затем снова тяжело разворачивался и шёл назад. Музыканты, сообразив, что он всё-таки пытается попасть в метро и ищет вход, показали ему нужный отворот. Проводник, почувствовав правильное направление и ощутив атмосферу подземки, повеселел, его бодро понесло вперёд. Качаясь из стороны в сторону, как герой-моряк в сильный шторм, он вёл за собой маленький отряд, невзирая на трудности. Пару раз существо назвавшееся Анатолием давало крен и пыталось упасть, но это уже было не так страшно. И вот метро. Вагон остановился, раскрылись двери и толпа хлынула внутрь (замечу сразу, что время погрузки около 10 секунд, после чего двери закрываются и состав уезжает). Музыканты со своим скарбом кое-как протолкались и за закрывающимися дверями вагона увидели пустеющий перрон и суровое лицо Анатолия, который не то уснул стоя, не то забыл по пьяни куда он идёт, не то просто затупил. Как молния Сокол и Феникс бросились к дверям и налегли на них, не давая им закрыться. Анатолий всё-таки протиснулся. Небольшое облегчение музыканты испытали от того, что пьяный субъект всё же помнит, где живет.
Переступив порог квартиры, виконты огляделись. Квартиру, к своему удивлению, ребята охарактеризовали как дорогую. Отделка и каждая вещь в квартире была приличной, но только в отдельности. Всё вместе выглядело как срач, сдобренный слоем пыли, грязи и песка на полу.
-Вы пока посидите полчасика, мне нужно срочно выйти, - сказал Анатолий.
Закрыв музыкантов, хозяин богатого срача удалился. Через два с половиной часа отсутствия хозяина музыканты, подчистив холодильник и пофотографировавшись в кухонном фартуке, решили, что Анатолий пошёл не по делам, а допивать не допитое. Музыканты позвонили на студию звукозаписи и оказалось, что завтра записи не предвидится и послезавтра тоже. Группу Виконт, оказывается, не ждали. Перемножив это на отсутствие Анатолия, жилья и свободы перемещения, музыканты ощутили, что к подросшим ослиным ушам добавились ветвистые оленьи рога.
Наконец через три часа в замочной скважине заскрежетал ключ. Насупившийся Анатолий прошёл на кухню (где виконты чаёвничали) и с лицом героя разжал кулак над столом. На стол посыпались скомканные комочки бумаги.
- Вот, звоните, - пробухтел герой, плюхнувшись в кресло. Комочки бумаги оказались свежеоторванными от уличных объявлений номерами телефонов. Музыканты определили, почти все номера автоответчики, то есть, грубо говоря, развод. Недобро посмотрев на Анатолия, Сокол все же начал обзвон. Липа, одна липа. В общем, Сокол, Феникс и Хамер поехали искать жильё. Боров с Викингом остались следить за вещами и за Анатолием. Весь день лихая тройка носилась по столице под проливным дождём. Липовые адреса отпадали один за другим.
А в это время в квартире Анатолия…
Хозяин видимо был так опечален проблемами музыкантов, что когда начинал трезветь, сразу уходил из квартиры и нахреначивался до того состояния, в котором Виконт его увидел впервые. Приходил обратно, уходил, снова приходил, бывало падал в прихожей и прямо там пытался спать. В общем весь день бедняга переживал за музыкантов. В один из промежутков между этими кульбитами Боров пошёл в душ. Выйдя из ванной, Боров зашёл в комнату и его взору открылась такая картина: на диване рядом сидят Викинг и Анатолий, у каждого в руках по акустической гитаре. Не слушая и не слыша друг друга, перцы мочат на струнах разное, но одновременно. Несуразная какафония, срач в квартире и одухотворённые лица горе-музыкантов пробуждали из глубин души одно желание: поржать. Что Боров с удовольствием и сделал. Поздно вечером Сокол, Хамер и Феникс, промокшие и умотанные, вернулись ни с чем. На вопрос, где же теперь ночевать, Анатолий поморщив лоб изрёк:
- Ну ладно, сегодня уж здесь ночуйте... только у меня сейчас жена приедет с детьми с дачи, - последняя фраза огорчила Анатолия особенно сильно.
Как оказалось после, жена с детьми на три дня уезжали на дачу, а наш герой должен был сделать генеральную уборку. В место этого Толян три дня беспробудно бухал, ну то есть - беспокоился за пермских гостей. О приходе жены с детьми возвестил истошный вопль - собственно самой жены:
-Ах ты гад, пьянь подзаборная, кто там у тебя, вон пусть убираются, я сейчас милицию вызову!..
Музыкантам живо нарисовалась картина, как они на вокзале коротают ночь с бомжами за шутейным разговором. Но, слава металлу, женщина оказалась отходчивой и разрешила остаться. Спали вповалку, в одной комнате, кто на кровати, кто на полу. Утром компания волосачей пробудилась и, про себя поминая Толяна добрым словом, погребла искать жильё. К вечеру виконты устроились в общежитии, визитной карточкой которого были: шестиместная комната 3х3, хамоватые охранники и большое количество чурок. Поцапавшись и с теми, и с другими, музыканты вклинились в тесный кружок московских низов.
Началась работа на студии. По утрам Феникс, Боров и Сокол частенько делали пробежки в парке. С обеда до вечера шла работа в студии.
За время работы было очень много случаев, казусов и хохм, которых, если описывать, наберётся на небольшую книгу. Но мы подбираемся к главному отжигу поездки, центром которого стал Боров. После записи барабанов Виконт решил устроить себе выходной. Приурочили это событие к бесплатному рок-концерту, где выступали славные ребята «Чёрный обелиск», «Август» и прочие.
Боров и Сокол приехали в нужный район вдвоём, остальная банда должна была подкатить позже. Территорию парка, на которой проходил рок-концерт, со всех сторон охраняла милиция и проверяла сумки входящих (предположительно для того, чтобы спиртное покупали только там, а со своим не проходили). Перед входом, попинав немного двух панков, которые почему-то катались по земле в обнимку и целовались (странные у них в Москве панки, подумали виконты), Сокол с Боровом просочились внутрь. Каково же было их удивление, когда они узнали, что спиртного на концерте продавать вообще не будут (странные у них в Москве концерты, подумали друзья). Э-э, так дело не пойдёт! Два бунтаря попёрлись обратно на остановку. Расстояние до ближайшего ларька с алкоголем составляло минимум полтора километра. Но почему-то, купив нужное и доходя до места, где шёл концерт, Сокол и Боров обнаруживали, что купленное куда-то испарялось из банок. Приходилось возвращаться назад. Намотав таким образом километров десять, музыканты возвращались в очередной раз за добавкой. Беседа бурно кипела. Гашенные металлисты подошли к проезжей части. В тот момент Сокол рассказывал что-то жутко интересное и, переходя дорогу, краем глаза уловил, что переходят они на красный. Разве может такая мелочь остановить настоящего металлиста. Увлечённо беседуя Сокол успел заметить смазанное движение иномарки, прущей прямо на него. Натренированная реакция каратиста не дала и этой мелочи прервать увлекательный диспут с другом. Не прекращая говорить, Сокол увернулся от досадливой помехи. Уже занеся ногу на тротуар и продолжая рассказ, он повернулся к Борову. Странно, но Борова рядом не оказалось. Не прошло и мгновения, как за спиной раздался жуткий визг тормозов, и громкое «**ять» с буквой «б» в начале, удар чего-то о что-то и звук сыплющегося битого стекла. Сокол резко развернулся. Перед глазами предстала такая картина: пустая проезжая часть, посреди которой в куче битого стекла лежит Боров.

Видимо изрядное количество спиртного хорошенько давило на крышу и резкий разворот Сокола продлился чуть дольше чем резко, и машины успели разъехаться. Сокол не успел ничего подумать, как Боров вскочил и бегом покрыл разделяющее их расстояние.
-Пошли быстрей отсюда, а то в милицию заберут, я иномарке лобовуху разбил!..
- Э-э-э...
Сказано, сделано. Ретировавшись с места происшествия, музыканты подсчитали убытки сторон. Так… у нас: небольшая ссадина на бедре Борова и разбитый вдребезги старый дешёвый сотовый. У автовладельца: разбитое лобовое стекло, нервный срыв от страха, что его поймают за возможное убийство человека. Придя к выводу, что мы победили, музыканты в отличном настроении отправились за спиртным именуемым в дальнейшем «топливом». На обратном пути, волоча подмышками банки с топливом, металлюги подошли к месту ДТП. Помня, что на момент аварии на перекрёстке дежурила машина милиции, которая наверняка должна была обратить внимание на столкновение человека с иномаркой, металлюги решили проверить наличие там стражей порядка на данный момент. Благо, у самого перекрёстка был отличный наблюдательный пункт в виде кустов. Как две гиены, Сокол с Боровом вытянули шеи, пряча всё остальное в кустах, и осмотрелись. Чисто. Когда на середине проезжей части нашлась ещё и целёхонькая SIM- карта из разбитого мобильника, друзья совсем повеселели. Обогнув лесными тропами пропускные пункты в парке, где проходил концерт, виконты встретили знакомую. Ею оказалась московская поклонница Виконта Света, или Пустельга. Поболтав с ней, музыканты направились разыскивать своих. Но живую интересную беседу, которая не прекращалась между друзьями, всегда и все норовят испортить. Вот и теперь: на встречу Виконтам двигался конный патруль милиции. Ребята в форме отлавливали всех, кто находился на территории парка со спиртным. Но лошадь с милиционером куда виднее, чем банка ягуара. На выручку металлюгам пришёл растительный мир: густой папоротник по колено надёжно укрыл топливо. Но оставалась ещё одна задача: не шататься, когда эти кентавры будут проезжать мимо. Тут друзьям пришла на выручку природная скромность. Удерживая в сознании внешний облик музыкантов группы MANOWAR, друзья с честными мордами уставились в одну точку, делая вид что изучают растительность. Ни один мускул на лице не дрогнул. Патруль проехал, а виконты, найдя в папоротнике свою заначку, двинулись дальше. Отыскав в толпе остальных участников группы, решили всё-таки заняться тем, ради чего пришли - посмотреть концерт. После концерта Пустельга предложила погулять, так как именно сегодня недалеко от её дома будет сборище хаерастых ребят и наверняка гитары, топливо и хорошее настроение. Подвыпивших металлюг долго уговаривать не пришлось. Феникс и Василина - непьющая часть Виконта - поехали в общежитие, а бравая четвёрка - навстречу приключениям, которые на заставили себя ждать.
Вечерний слёт волосачей обещал пройти как по маслу. Метро работало до двенадцати и виконты решили покуролесить 2-3 часа и ехать домой. Но, так как это решение было на подсознательном уровне, никто вслух его не озвучил. Как говорилось ранее, Боров с Соколом были уже подшафе. А в желудках Викинга и Хамера болтался всего литр-другой пива. И естественно, что под музыку и песни бравым пермским металлюгам московские рокеры всё время подсовывали бесплатную выпивку разных цветов и градусов. Лишь бы пели и играли. Когда метро уже закрылось до утра, а песни виконтов начали собирать вокруг себя каких-то женщин, незнакомые кучки людей, под спокойствием ночных деревьев раздавался богатырский клич Борова: «Топлива мне!», Сокол подумал, что, наверное, гладко всё не пройдёт.
В разгар веселья (3 часа ночи) пропал Хамер. Друзья хотели было его искать, как вот он, выруливает из-за поворота. Оказывается, он решил на лавочке сил набраться, покемарить, и, только сон победил сознательную осторожность, как его милиция будит.
-Документики будьте добры.
Хамер резко сел и выпалил на одном дыхании:
- Здравствуйте, в Москве второй день, завтра уезжаем, документы с билетами у друзей!
-Где друзья? – последовал логичный вопрос от лиц в форме.
-Там, – изрёк наш лавочный барабанщик, широко махнув рукой, из чего можно было сделать вывод, что друзья находятся в ТОЙ половине Москвы. Милиционеры, видимо, поняв, что данный субъект в некотором состоянии подпитости тянет на человека средней залежалости, на гасторбайтера и преступника не похож, задерживать не стали. И нет бы торчать с группой и песни петь - так нет, Хамер снова попёрся куда-то в неизвестном направлении.
Около четырёх ночи, когда толпа слушателей Виконта заметно поредела, на гитаре не стало двух струн, а богатырские крики Борова: «Топлива мне» превратились в вялое: «Тэоплиива мыне», телефон Викинга издал тревожную трель. Викинг ответив на звонок, передал трубку Борову. Подпитое кисельное лицо вдруг стало сосредоточенным. Видимо в рубке говорили что-то важное. Внимание Сокола обычно сразу фокусируется на моментах, выпадающих из обычного хода дел. Вот и теперь он зорко следил за движениями лицевых мышц друга. Вдруг Боров резко срывается с места со словами: «Хамера бьют» и бегом устремляется в ночную Москву. Сокол не очень любящий, когда бьют кого-то из его группы, бросился за Боровым. На бегу разминая кулаки и изрыгая проклятья, главным образом по случаю обутости не в кроссовки, а в сланцы, передвигаться в которых удобно только шагом, Сокол пытался угнаться за Боровым. Сделать это было бы крайне сложно, даже если бы на ногах были кроссовки. Боров в своё время увлекался лёгкой атлетикой. Поэтому атлет чесал впереди, и звук его шелестящих шортов постоянно удалялся от Сокола. После 3-4 минут бега с полной пьяной выкладкой друзья вылетели на перекрёсток. Там, в полном здравии и улыбаясь во все 32, стоял Хамер и ещё кто-то. Этот «ещё кто-то» враждебных намерений не проявлял. Бегуны перемножили это на не битое улыбчивое лицо Хамера и получили в итоге, что никто никого не бил, а бонусом к этому выводу полагались новенькие и красивые ослиные уши, которые друзья тут же примерили. Оказалось как раз впору. После расспросов, почему Боров решил, что Хамер на помощь звал, сошлись на неразборчивости московской сотовой связи. Хотя ребёнку в песочнице было бы понятно, что причиной плохой связи являлось большое количество залитого за воротник.
Вернувшись дружною толпою, тройка виконтов увидела совсем уж поредевшую кучку слушателей и Викинга. Этот перец, видимо, относился к битью товарищей философски и бежать не стал. А может быть и не услышал ничего. Обладая в совершенстве таким качеством как рассеянность, брутальный басист мог не заметить даже если бы перед его носом проскакал полк гусар с боевыми воплями.
Время подходило к пяти ночи, веселится уже не хотелось и тянуло баиньки. Одна пара с московской тусовки вызвалась приютить у себя двоих. Других двоих пригласила к себе девушка, опять же с тусовки. Викинг и Сокол оказались намного трезвее, чем Хамер и тем более Боров. Решили всей дружной компашкой сначала госпитализировать в место спячки тех, кто попьянее. Сделать это хотели пооперативнее, так как спать хотелось жутко. Но нет. Славный дуэт, Боров и Хамер, еле-еле волочились сзади метрах в тридцати. Оборачиваясь Сокол часто видел как Боров останавливался и, яростно жестикулируя, что-то Хамеру втолковывал. Это повторялось довольно часто, и передвижение к конечному пункту всё время замедлялось. Сокола этот немой аттракцион за спиной начал откровенно бесить и с каждой последующей остановкой слова, выкрикиваемые в адрес Борова и Хамера, становились всё краше. Что Боров втолковывал тогда Хамеру, мы узнаем позже. Доковыляв наконец до квартиры и поднявшись на лифте, вся эта шобла оказалась перед радушно распахнутой дверью.
-Заходите, располагайтесь, - хозяин квартиры сделал приглашающий жест рукой.
С освещенной лестничной клетки Хамер бодро шагнул в тёмный провал двери. Посчитав свой долг выполненным, Сокол с Викингом решили было уходить, но взгляд наткнулся на Борова. Этот кадр скромно стоял перед дверью, в глазах ужас и твёрдая решимость не заходить внутрь. Это было последней каплей для измотанного Сокола. Пришлось рявкнуть, чтоб дружище не тупил. Либо он сейчас заходит сам, либо его туда сейчас забросят. На ватных подгибающихся ногах, с глазами круглыми от ужаса как две тарелки с супом, Боров всё-таки вдвинул своё туловище в дверной проём. Когда дверь захлопнулась, Сокол пообещал себе, что завтра обязательно подробно расспросит об этом концерте.
Викинг и Сокол с гостеприимной московской девушкой добрались без происшествий. Через четыре часа девушка их разбудила и вокалист с басистом двумя развалинами кое-как добрались до своего общежития. Спать бухнулись сразу. И только сознание стало погружаться в сладкую дрёму, у Сокола зазвонил телефон. Кто говорит? Слон! Нет, на проводе оказался Хамер. Вопрос, который он задал, несколько шокировал сонного Сокола.
-Сокол, Боров с вами?
-Э… Он же с тобой был...
-Был, но я его не могу нигде найти.
-Э… Ты в квартире ещё? – Сокол начал беспокойтся.
-Да.
-Посмотри во всех комнатах, может под кровать закатился.
-Хорошо, посмотрю перезвоню.
Решив, что товарищ в пьяном угаре залез под кровать или ещё в какое труднодоступное место, Сокол решил, что всё образуется, и начал проваливаться вы сон. Второй звонок от Хамера не заставил себя ждать.
-Борова нигде нет.
-Мда… Спроси у хозяев, они должны знать.
Перезвонив тут же в третий раз, Хамер поведал, что хозяева ему сообщили, как наш весёлый друг ушёл из квартиры где-то в 7 утра. Это выходит, что он не ложился вообще, так как доставили Борова и Хамера на квартиру в 5:00. Все обеспокоились не на шутку. Первые два часа решили поспать и подождать, может Боров в пути и скоро придёт. Какой там сон, все ворочались не в силах уснуть. Уже Хамер приехал. Самое паршивое, что сегодня был первый день записи гитары, и по планам именно Боров должен был приступить к этому действу в 16:00. С 12:00 стали обзванивать больницы и милицию. Хозяева квартиры, которым тоже позвонили, наслаждались своим выходным, колеся по району в поисках нашего красавца. Но все охренели окончательно, когда Сокол вспомнил, что перед всей этой пьянкой он дал Борову на ношение свой паспорт (у Борова за спиной был рюкзак), в котором лежала карточка, на которой были все деньги группы и карточка на метро на 60 поездок. Во влипли. Все поняли, если Боров не найдётся, запись будет сорвана и все усилия пропадут. А если Борова выслали из города, то не то что запись пропадёт, уехать назад в Пермь будет не на что. Да чего там, есть будет нечего! Соколу живо нарисовалась картина, как они в подземном переходе стоят рядом с бомжом с отрубленными ногами, и у всех, включая бомжа, в руках табличка с надписью «помогите». Время шло, а Борова ни в милиции, ни в больницах не было. Озвучить идею звонить в морг никто не решался. На часах 14:30, до записи полтора часа, нервы на пределе. И вдруг дверь комнаты неожиданно распахнулась и на пороге возник Боров, чумазый как кочегар. Если проводить аналогию, то, если вы видели передачи, где находили потерявшихся людей, месяцами блуждающих по лесу, или детей, с младенчества воспитанных дикими зверями, то вы сразу поймёте, как он выглядел в тот момент. Дикий человек неожиданно попал в цивилизацию. Сокол, который за все свои нервы пообещал себе Борова прибить на месте как только тот придёт, был так рад его видеть здоровым и невредимым, что просто сломал ему руку. Шутка. Только и смог произнести: «Ну рассказывай».

И вот мы добрались до апогея нашей феерии. Наш путешественник начал повествование о том, где его носило.
Оказалось, что своё начало история берёт ещё ночью с 4:30. Помните частые остановки, когда Боров махая пьяными клешнями, что-то Хамеру втирал? Вот оно! С этого и начнём. Оказалось, что перец напился до того, что в эти моменты объяснял Хамеру следующее:
-Ты что, не понимаешь, куда нас ведут?! Нас заколют и на мясо продадут! – говорил накаченный топливом музыкант.
Ага, тут у Сокола в голове всё встало на свои места. И частые остановки, и ужас в глазах Борова перед открытой дверью. Понятно. Крыша поехала. Дальше веселей. После дополнений Хамера открылось, что Борова, после того как тот зашёл в квартиру, долго успокоить не могли. Он всё рвался сбежать на улицу. Хватался за нож. После долгих уговоров и бросания к двери, наш герой утихомирился и пошёл на кухню. На ту беду на кухне был ещё одни гость, который, пока Борова пытались оторвать от входной двери, нашёл в морозилке мясо и начал его самозабвенно жарить. Чтобы в пищу, значит, употребить. Немного успокоившийся, но еще с отголосками мыслей, что его заколют, а мясо продадут, Боров зашёл на кухню. Увидев, что на сковородке жарят мясо, у металлиста случился новый припадок белочки. Как обезумевший берсерк с кровавой пеленой на глазах Боров бросился пробиваться к входной двери снова. И только совместные усилия всех остальных помогли ему остаться в квартире. Когда Борову сказали, что пиво ещё осталось, он совсем успокоился. Тут под душевную беседу с пивком, Боров уже настолько сдружился с жарильщиком мяса, что когда тому настало время идти на работу, наш любитель топлива пошёл с ним. Как он сказал после: «Армреслингом мериться». На часах было 7 утра. Поборовшись на руках и расставшись с незнакомым человеком лучшими друзьями, Боров решил сворачивать эту утреннюю физкультуру и топать в тёплую уютную квартиру. Оглядевшись герой понял, что все дома вокруг одинаковые. И даже если его сейчас начнут расстреливать большевики, он ни за что не вспомнит, из какого дома вышел. О, чудо! По какому-то божественному провидению выходя из квартиры он взял с собой рюкзак. Уже хорошо. Но, так как все средства Виконта были у Сокола и проезд всегда оплачивал он, у Борова соответственно денег не было ни копейки. Решив, что язык до Киева доведёт, а ноги - до общежития, смельчак решил, что доберется своим ходом. Первое что было нужно, это отыскать метро и понять направление. Так как в эти места он попал ночью и пьяный, рок-звезда понятия не имел, где он, а где метро. Первичный осмотр территории выдал нашему утреннему физкультурнику безлюдные кварталы и одинокого наркомана в детской песочнице. Посчитав это добрым знаком, Боров в принудительном порядке потребовал у наркомана, чтоб тот его сопровождал. А так как Боров - здоровый широкоплечий лось, наркоман не смог ему отказать и смирился с участью компаньона. Итак… один под наркотиками, второй под пивом, новые товарищи двинулись навстречу неизвестности. Как выяснилось позже, колесили по одному из самых опасных и преступных районов города. Спасло их видимо раннее время и жаркое пламя оптимизма, бушевавшее в сердце пермского металлиста. Пока ноги ловцов удачи отсчитывали шаги, гашенный Боров читал наркоману лекцию о пагубном влиянии вредных привычек. Наркоман же не знал, что хуже — то, что дурь отпускает, или то, что ему ещё неизвестно сколько придётся слушать лекцию о его никчёмной жизни. Метро всё-таки нашлось, и, к облегчению наркомана, Боров его отпустил. Метро-то Боров нашёл, но денег в кармане как не было, так и не появилось. Вспомнив, что в своё время он был героем походов на природе, и о последней заветной соске пива в рюкзаке, пермский мачо решил рвануть через пол-Москвы по метро пешком. Так получилось, что первые две остановки метро, которые предстояло преодолеть, шли не под землёй, а над ней. Протяжённость этих двух пунктов на окраине столицы определялось длиной около 10-15 км. Тьфу, какая мелочь. То, что остановок после этих двух ещё штук десять, остановить не могло.
Стояла адская жара. Боров нашёл где-то альтернативную заброшенную ветку метро. Хоть уворачиваться от постоянно прущих вагонов не придётся. Это оказалось единственным плюсом. Невыносимо жарко стало довольно быстро. Перемножьте это на похмелье, сушняк после него, допитое пиво, отсутствие воды и сна, и, конечно, физическую усталость. Вся заброшенная ветка была усыпана чёрным не то углём, не то шлаком, который от сорокаградусной жары раскалялся совсем уж до невозможности. Плюс от шагов Борова вверх поднималась чёрная пыль, которая и дала впоследствии раскраску кочегара. Пройдя половину пути (первых двух остановок) и любуясь ржавыми трубами, рельсами и пустыми заброшенными трансформаторными будками, рок-звезде пить хотелось настолько, что будь тут лужа, напился бы 100%.
Пройдя по адскому пеклу 2/3 пути, Боров начал ворочать кровавыми белками, высматривая, не прячется ли где дьявол с контрактом, на который бы с лёгкостью согласился за банку водицы. Каждая новая трансформаторная будка казалось оазисом добродетели, где, найдя кого-нибудь, можно будет напиться, но каждый раз будки оказывались заброшенными, а на дверях висели внушительные навесные замки. Хрипя как загнанный кабан, Боров наткнулся на следующую будку. И — о, чудо! На ней не было навесного замка и проступали признаки обжитости. Не раздумывая Боров стал ломится в дверь. Дверь открыл захудалого вида старичок и выпученными глазами уставился на гостя.
-Ты здесь откуда? Тут уже сто лет никто не ходит.
Ворочать сухим, распухшим языком, покрытым толстым слоем соли, было адским мучением. Ответить старику Боров уже не смог. Но острый глаз музыканта (минус 1,5) узрел внутри будки на столе стакан с водой. Взревев как бешеный тур и распихивая перед собой препятствия виде дверей и старика, Боров бросился к добыче. Недолго думая рок-звезда одним залпом опрокинул полный стакан жидкости в отверстие для питья. Вращая сумасшедшими белками в поисках добавки, Боров наткнулся взглядом на старика, которые так и застыл в дверном проёме. Глаза старика в этот момент по дикости и выпученности, во всём мироздании уступали лишь Боровским. Старик с побелевшим лицом изрёк:
-Это же кипяток!
Такие пустяки занимали Борова сейчас меньше всего. Отыскав глазами чайник и налив добавки, второй стакан кипятка Боров пил уже медленнее. Когда к заплутавшему виконту вернулся дар речи, а распухшая лопата во рту, звавшаяся раньше языком, стала ворочаться, он поблагодарил старика и двинулся дальше. Доковыляв эти две злосчастные остановки, он обнаружил признаки цивилизации (заброшенная ветка метро вывела его к действующей). Борова осенила мысль. Дай-ка я посмотрю, что у меня в рюкзаке лежит. Сказано-сделано. Найдя там паспорт Сокола, в котором была заветная карточка на проезд в метро, Боров понял, что сейчас состоится грандиозная коронация главного осла планеты. Как вы сами понимаете, отросшими ослиными ушами тут отделаться было нельзя. Случай и статус события не те. Внезапно затрубил горн, которому начали дружно вторить трубы и волынки. На шикарную ослиную корону, сверху была торжественная натянута шапка с рогами лося, подсвеченная мигающими фонариками. Вместо монарших скипетра и державы в одной руке у Борова появился слоновий хобот наполненный киселем, а во второй - кружка с мукой, которую он тут же высыпал себе за шиворот. Королевская мантия, гордо ниспадающая до лопаток, оказалась куском старого засаленного матраца, который не хотел колыхаться от ветра, а стоял колом. Наступив одной ногой на подушку-пердушку, а второй на собачий весенний подарок, Боров смекнул, что коронация прошла успешно. Дождавшись, когда вся эта незримая кутерьма рассеется, и мысленно сложив в рюкзак все королевские артефакты, Боров воспользовался карточкой, сел в метро и поехал в общагу. Это была последняя запись Борова на пьяную кочергу. Песней-испытателем оказались «Крики ворон». Судить вам уважаемые читатели.

День туда, день обратно, две ночевки там и все. И, вроде бы, все заранее распланировано, место и время наших перемещений определено, и все должно пройти как по маслу… Ага, счаз! Что за жизнь без геморроя?..

День1
Отклонения от нормы начались еще на вокзале. Перепутав пути отправления, Сокол чуть не сел в другой поезд. Уже отдав билеты проводнице и занеся ногу над ступенькой, Сокол вдруг услышал:
-Ой, а можно ваш билетик еще раз посмотреть... Ой, а у вас не этот поезд,- проводница мило улыбнулась.
Мда… Убрав ногу со ступеньки и потрогав выросшие ослиные уши, Сокол стал транспортировать все это на другую сторону вокзала, где стоял нужный поезд.
И вот провожающие ушли, Виконт без потерь погрузился, поезд тронулся, потянулась веселая беседа. Из веселой беседы выяснилось, что все, помня о первой поездке, решили спиртного не пить, и взяли с собой всего по паре бутылок пива на каждого. Даже Хамер, который всегда брал с собой что-нибудь покрепче, сказал, что на этот раз хватит пьянства. После того, как пиво кончилось, а взгляд скучающе пробежался по пустым бутылкам, Хамер произнеся что-то типа «Та-дам-м!», достал две бутылки коньяка. Когда Хамера объявили героем дня, у Сокола начали закрадываться подозрения, что поездка в столицу будет не такой ровной, как предполагалось. День перевалил за половину, коньяк был выпит, спиртосодержащего не осталось, виконты вели веселые и непринужденные беседы, и все бы было хорошо, но... Поезд остановился, и, увидев за окном продавцов всякой дряни, Боров неожиданно заявил:
-Слушайте ребята, а ЧЕ, может еще возьмем!?
Сокол (самый рассудительный член команды) вместо того, чтобы остановить это безобразие, заявил: «А ЧЕ, давай!». Никто даже моргнуть не успел, как Боров с Хамером приволокли от уличных барыг две бутылки редкостной дряни. Жидкость в одной бутылке была коричневой, во второй имела цвет розовый (вспомни юппи). Градус они имели 45% и 38% соответственно. Конечно заливалась эта дрянь на пьяную кочергу «на ура».
Через полчаса, когда паспортные данные музыкантов переписывали сотрудники милиции в соседнем вагоне, виконты подумали, что, наверное, не стоило выходить за добавкой. Но, отделавшись устным предупреждением, музыканты пообещали наливать из-под стола... ой… то есть убрать эту дрянь вообще. Когда спиртное СОВСЕМ кончилось, а задушевные беседы только набирали мощь, те же милиционеры проходили мимо с повторным обходом. Хамер, не будь дураком, ляпнул им: «Мальчики привет!». Сокол, сидевший ближе всех к Хамеру, сразу тогда подумал, что, наверное, зря он это сказал.
(Через пару часов, когда все уже спали, а у Борова сотрудники правопорядка во второй раз проверяли документы и допытывались, какой это там волосатый козел их мальчиками назвал, Боров сразу подумал, что действительно зря.)
В этот вечер было еще много чего интересного: обнаружение якобы потерянного телефона Борова, шарады, хохот, спасание Хамером лапши от грязного пола, похищение им же остатков выпивки, просмотр шизофренического фильма по ноутбуку, и т.д. В общем, все атрибуты пьянки. Наконец все угомонились.

День2
Многие наверняка слышали песню «Как отвратительно в России по утрам». Вы не поверите, насколько она была актуальна для Виконта, когда хлопцы проснулись. К сильному похмелью добавилась 29-ти градусная жара в вагоне (это было последнее место за всю поездку, где музыканты не мёрзли) и быстро закрывшийся туалет (в связи с прибытием в санитарную зону)
Боров тогда сразу подумал, что зря, наверно, он не успел до санитарной зоны.
Помня, что в первую поездку, когда все только выгрузились из вагона, а Феникс произнес фразу «Москва, как я тебя ненавижу!», на музыкантов сразу обрушился ливень, на этот раз группа строго-настрого запретила Фениксу делать подобные заявления. Феникс сдержался, и одежда осталась сухой.
Помня о том, как в первую свою поездку они в поисках жилья почти два дня конями носились по Москве, в этот раз виконты решили подготовиться. Еще будучи в Перми договорились о снятии трёхкомнатной квартиры на двое суток. Фирма, предоставлявшая эту услугу, зарекомендовала себя как порядочная, с ней музыканты имели дело в прошлый раз. Но не все её работники оказались добропорядочными и умеющими внятно изъясняться. Женщина-риэлтор, с которой велись переговоры, описала трёхкомнатные хоромы, как помещение без излишков мебели, но чистое и пригодное для ночёвки. Музыканты ещё в Перми подумали, какое выгодное предложение, 250 рублей с человека в сутки, и это не в какой-то замусляканной общаге, а в отдельной квартире за железной дверью. После нескольких созваниваний, риэлтор дала адрес жилья и сказала, что будет ждать нас на месте в 7 утра. И вот 6 утра, музыканты вылезли со счастливыми мордами из вагона. Дождь не идёт, милиция на полпути не высадила, и в одном часе пути должен ждать отдых и корм. На всякий случай отзвонились ещё раз коварному риелтору, и сообщили, что через час будем. Получили от неё подтверждение, тревожные опасения развеялись, и, зажав бумажку с адресом в руке, как пропуск в лучшую жизнь, металлюги рванули к жилью. На метро доехали без происшествий. Сюрпризы ждали при выходе из него. Так как вышли на здоровенном перекрёстке, музыканты долго не могли определиться, в какую сторону идти. Как задорные циркачи, жонглируя сумками, шутками и инструментами, друзья сделали несколько кругов по достаточно обширной площади, и место, которое они искали, оказалось там, где они вышли в самый первый раз. Почувствовав, что ослиные уши подросли ещё на пару ладоней, виконты чётко взяли курс на предполагаемое жильё. И вот он, Подъезд. На часах 7:08, на улице темно и холодно. Но мысль о предстоящем горшке и тёплой батарее дала металлистам настолько мощный импульс, что женщина-риэлтор сразу же взяла трубку: «Меня нет в городе, буду через 3-4 часа, выезжаю». Эээ… Через минуту, когда рты закрылись, а ослиные уши стали совсем уж неприличной длины, музыканты решили стойко ждать эту стерву. Викинг произнёс: «Ребята, по-моему нам нужны инструменты, чтобы ослиные уши отпилить». Хамер дополнил: «Ну хотя бы пригладить их нужно точно». Решили скоротать 240 минут на холоде за шутейным разговором. Боров пожаловался, что если кто-нибудь в ближайшие 30 минут не предоставит ему туалет, то он «насрёт в перчатку». Сокол, как самый быстро замерзающий из группы, замёрз, и начал караулить кого-нибудь выходящего из подъезда. К его облегчению не прошло и минуты, как подъезд открыла школьница. Смазанная тень ниндзя за спиной девочки метнулась к двери, Сокол проник в подъезд. Когда дверь подъезда захлопнулась, Сокол оказался в более-менее тёплом месте, первое что он увидел, выглядело как унитаз. И действительно, это был он. Сразу же вспомнились слова Борова о перчатке... Осмотрев получше предполагаемое место дислокации, Сокол решил зазвать остальных сюда же. Сумки, инструменты и сами музыканты расположились между первым и вторым этажом. Здесь уже было несколько лучше, чем на улице. Не дул ветер, температура была градусов на 10 повыше. До предполагаемого приезда стервы осталось чуть менее трёх часов. Это время музыканты решили забить опять же шутейным разговором. Хамер, которого, видимо, жизнь побила, лёг на ступеньки и уснул. Но сладкий сон барабанщика время от времени прерывался, так как люди выходили из квартир и шли на работу. Поглядывая недобрым глазом на пять волосатых морд и девушку, лица проходящих жильцов варьировались от нахохлено-насупленных до недовольно-прищуренных. Одна милая бабушка пообещала вызвать милицию. До приезда долбанной стервы оставалось 2 часа. И, с одной стороны, стало несколько приятней, потому что все жильцы, спешащие на работу, уже ушли, и никто рок-звёзд больше не тревожил. С другой стороны стало хуже потому как музыканты окончательно промёрзли, устали, хотели спать, есть и, вспоминая перчатку Борова, начали недобрым глазом поглядывать на свои. До приезда женщины-сволочи оставался час, практически всем жутко хотелось в туалет, поэтому каждая шутка и даже, казалось бы, самая отстранённая тема мягко и незаметно скатывалась на дерьмо. И вот в подъезд зашла милейшая женщина-риелтор. Она оказалась, мягко говоря, крупной, можно даже сказать - большой, я бы даже сказал, жирной. Окинув музыкантов недобрым взглядом, она выдавила : «Здрасьте.», извиняться, конечно, никто ни за что не стал. «Заходите» - второе слово которое услышали от ней рок-звёзды. Одновременно с тем, как проходили мимо и улыбались милой славной женщине, музыканты боролись с диким приступом, который кратко можно охарактеризовать как, повалить тётку на пол и душить, пока мерзкие толстые ручонки не перестанут трепыхаться. Оказавшись внутри предполагаемого жилья, музыканты не сразу сообразили, куда попали, потому как измотались настолько, что хотелось просто сидеть в тёплом месте. Боров, Сокол и Хамер остались в квартире, Феникс, Василина и Викинг уехали с мутантшей заключать договор. Когда прошла эйфория, сквозь розовую дымку начали проступать очертания жилья. Тот, кто когда-нибудь заходил к своему другу-бомжу на чаёк, сможет сразу представить, куда попали музыканты. Тем, у кого таких друзей не водится, объясним, что же предстало перед глазами. Узор на полу оказался разводами грязи и песка. Все три комнаты были заставлены засаленными, раскуроченными диванами, стоявшими друг от друга в метре. Некоторые были накрыты клеёнкой, то ли от клопов, то ли от энуреза. Стены очень напоминали обожженную кожу, они были так насыщены волдырями и лохмотьями, что создавали жутковатое впечатление. Посередине комнаты стоял стол, цвет которого определить было невозможно, опять же из-за слоя грязи, пыли и копоти, к тому же добрая треть его была покрыта слоем какой-то засохшей органики. Закопченные потолки то там, то тут были украшены паутиной. Сокол ещё тогда подумал – гастарбайтерский наркопритон. Если это был не общественный туалет, то что же было в самом туалете? Музыканты подкрались к двери ведущей в ванную комнату. Нажав пальцем обмотанным туалетной бумагой на выключатель (всё, до чего могла дотронуться рука в этой квартире, было заляпано чем-то гадким), музыканты открыли дверь туалета. «Срань господня» и «Твою мать» были, пожалуй, самыми безобидными фразами в этот момент. Кто смотрел фильм «Хостел», вероятно смогут оценить открывшийся пейзаж. Сначала виконты подумали, что здесь кого-то убивали, потому как всё было с каким-то красноватым оттенком. Вонь стояла ещё та, метровой длины ванна с не уходящей водой, заляпанный чем-то унитаз и стены, в общем не хватало только трупа. Осмотрев всю ванну и не найдя последнего, музыканты несколько удивились. Единственное во всех ответвлениях этой квартирки, что было новым, не воняло и не было покрыто слоем всевозможной пакости, оказался чайник на кухне. Новенький, белый, здесь он смотрелся как золотая ваза в канализации. Тогда музыкантам показалось, что общага с хамоватыми охранниками и чурками за стенкой (где жили в первую поездку) - королевский дворец. Ослиные уши на голове виконтов налились суровой первозданной мощью и начали пригибать голову к земле. Схватив мобильник, тройка в бомжатнике сообщила тройке, уехавшей заключать договор, чтобы договаривались на старое доброе общежитие.
Уважаемый читатель, ты не подумай, что вся поездка музыкантов в Москву была цепью беспрерывного геморроя, были и светлые моменты, о которых мы упоминать не будем, но основное время проходило под шлейфом неувязок, несостыковок и попаданий впросак.
Иногда казалось, что на одну группу людей не может вывалиться столько нехорошего, за столь короткий промежуток времени. Иногда казалось, вот сейчас из-за поворота выбегут люди и скажут: «Вас снимала скрытая камера». Но время шло, а люди с шоу так и не появлялись. Уйдя из злачной клоаки, тройка музыкантов, встретив вторую половину группы, направилась на студию «Чёрного обелиска». Там в 14:00 с Дмитрием Борисенковым была назначена встреча для досведения материала. «Чёрный обелиск» обосновался в старом красивом доме, мало того, подвал дома, где была студия, оказался бункером времён войны. Дмитрий вышел с улыбкой на лице: «Привет, ребята. Что-то я забыл про вас, посидите пару часиков, мы репетнём побыстрому». Э-э-э… Хорошо хоть на улице не остались. Бункер-студия имела прожженный, металюжный вид, и несколько отдельных комнат. Погоняв чаёк, послушав и посмотрев как репетируют обелиски, виконты оценили это как «Во хреначат!».