|
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским
Рок-музыка мне ближе, прежде всего вот этим открытым эмоциональным воздействием и каким-то даже исповедальным духом.
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским, изображение №1
Насколько я знаю, вы с гр. «Кипелов» уже работали. Когда вам поступило предложение сделать аранжировки для целого тура, вы сразу согласились или были сомнения какие-то?
Нет, у меня не было сомнений, я с удовольствием взялся за эту работу, тем более, что мы сингл уже писали в 2012 году, и было все очень хорошо. Я был рад продолжению этой работы.
А вы в отборе репертуара принимали какое-то участие? Или вам уже дали список песен готовый, и вы над ними стали работать?
Да, мне дали готовый список песен.
И он никаких изменений не претерпевал?
Это рабочий момент, просто попросили, в первую очередь, сделать определенные песни. Потом добавляли постепенно. Но все они были запланированы заранее.
А в первую очередь какие песни вас просили сделать, если не секрет?
"Пророк", "Вавилон", "Жить вопреки", "Дыхание последней любви". Прежде всего, эти.
Расскажите, кто в группе отвечал за работу с вами, прослушивал материал, аранжировки просматривал?
Очень серьезный человек и музыкально квалифицированный, одаренный, Алексей Харьков, их басист.
Мы с ним очень напряженно работали. Он достаточно требовательный. Он хотел, чтобы очень многое было сделано по-разному, хотел сквозного развития. Знаете, как бывает в музыке, чтобы не было повторности приемов в аранжировке в разных куплетах и даже в разных припевах. Обычно бывает одинаково в припевах, а он даже и припевы просил делать по-разному!
Если говорить о работе с Алексеем, он сразу аранжировки принимал или что-то вы переделывали?
Нет, он все принимал по существу, но предлагал что-то внести, какие-то изменения. Я посылал не только ноты, я посылал демо-версии. Причем, он просил по группам. Он детально смотрел и деревянные, и медные духовые инструменты, ударные, рояль, арфа, хор, струнные, все это отдельно прослушивал, сводил в какой-то музыкальной программе и анализировал. У него очень хороший слух. Он просил что-то сделать, и я добивался того, чтобы удовлетворить его просьбу целиком.
А какую песню дольше всего правили?
Была довольно сложная история с песней "Пророк". И так в достаточно мощном вступительном разделе Алексей хотел добавить еще дополнительные вещи... Знаете, в музыке есть такое понятие "контрапункт". То есть, если есть какой-то основной материал или мелодия, то к нему добавляется что-то контрастирующее и одновременно с ним звучащее. Вот ему (Алексею Харькову – прим. ред.) этих контрапунктов и хотелось, что вообще не так часто бывает у рок-музыкантов. Они, как правило, не очень даже понимают, что это такое. А вот Алексей это очень хорошо понимает, и он это просил делать, чтобы были линии контрастные, которые одновременно звучат.
Линии или пласты, или есть такое выражение музыкальное - фактуры. Это способ изложения материала. Допустим, кто-то играет мелодию, кто-то фанфары, восклицания, пассажи. У Алексея были очень детальные просьбы. И в песне «Пророк» было довольно сложно сразу сообразить, как это сделать.
Еще я немножко не понял вначале, как делать песню "Ария Надира" Бизе, я сделал просто по Бизе, а оказалось, что требовалось рок-музыкальное прочтение…
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским, изображение №2
А рок-музыкальное прочтение – это как? То есть фактически это же...
Дело в том, что "Ария Надира" - это ария Бизе из оперы "Искатели жемчуга", абсолютно классическое произведение. Я подсознательно чувствовал, что попадаю не туда с классическим воспроизведением. Надо было более жестко делать линии, более ярко, более рельефно и сильнее, потому что партитура Бизе, она очень тонкая.
Бизе преследовал цель - сделать аккомпанемент тенору в театре, а здесь уже совсем другая акустическая история. [У Кипелова] был написан определенный вступительный материал, которого у Бизе нет. И вот его тоже нужно было сделать поярче.
В целом, и Харькову, и Одинцову, директору, нравилось. Они вдвоем домой ко мне ходили несколько раз, слушали, обсуждали. Должно быть ощущение того, как оркестр должен звучать с рок-группой. Не все аранжировщики, даже очень хорошие, это ощущение имеют. Извините, опять же за нескромность…сам себя не похвалишь…(смеются)
Это я к тому говорю, что не только были претензии, были и положительные отзывы. И Валерий Александрович, в результате, оказался очень доволен работой. Вот это мне очень приятно осознавать. На репетициях пожимал мне руку...
А Валерий Александрович сам какие-то комментарии давал или только Алексей?
Знаете, он скорей так…передавали его комментарии, что ему бы хотелось вот этого.
Получается, дольше всего согласовывали аранжировки к «Пророку» и «Арии Надира», а вам самому сложнее всего к какой песне было аранжировку написать?
Очень сложная песня «Вавилон» была, я с ней промучился. По удивительному стечению обстоятельств я был в Карелии. Это очень красивое место, север Ладожского озера. Представляете себе, я все 4 аранжировки для сингла сделал там в 2012 году. И в этот раз я тоже поехал и тоже начинал эту работу там, вот что удивительно…
Специально поехали?
Да, у меня там все есть, на чём работать: полнооктавная клавиатура, монитор... И вот «Вавилон» я стал там писать. К нему требовалось вступление отдельное написать… Вавилон же, столпотворение… и вот мерцающие краски хотелось в музыку добавить. Карелия очень вдохновляет на такую красочность гармоничническую…
Потом «Путь наверх» - была тоже очень сложная работа. Песня сложная, она уже обладает академическими чертами, развивается по какому-то бетховенскому принципу, что помогает с ней работать.
Но когда песня идёт больше семи минут, уходит много времени и сил на то, чтобы выписывать и расшифровывать, как и что они играют. Вот для этого присылались отдельными треками гитары, бас-гитары, барабаны, клавиши. Я всё прослушивал, соединял, потом уже начинал следующий этап — сочинять аранжировку для оркестра.
Пожалуй, эти две песни - «Путь наверх» и «Вавилон» самые сложные были.
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским, изображение №3
А вам самому какая песня ближе из тех, над которыми вы работали?
Мне многие нравятся. «Дыханье последней любви», где оркестру есть возможность развернуться. «Пророк» мне очень нравится, «Путь наверх», потому что столько было в это вложено. И конечно, «Я свободен»…Нет, и новые многие очень хорошие!
Какие, например?
«Власть огня» замечательная…
Быстрая такая песня…
Да-да-да…
А вам больше нравится, наверное, на баллады аранжировки писать, на более лирические песни?
Там больше возможностей сделать какие-то вещи красивые… Знаете, бывает, что и забойные тоже интересно делать. Мне они могут быть интересны своей активностью и драматизмом, и трагизмом. Не хочется себя ощущать однотипным человеком. Должно быть какое-то разнообразие во всем!
Песни группы «Кипелов» обладают достаточно сложной музыкальной структурой для такого жанра. Там много соло гитар, соло бас-гитары, клавиши, партия синтезатора, которая перешла в оркестр, но не один в один, а ее надо было видоизменять. Оркестр в каждой решительной песне как бы «комментирует» происходящее, то, что поёт солист, и то, что играет группа.
Вы делали аранжировки для сингла «Отражение» и для альбома «Жить вопреки». Претерпели ли они изменения для тура с оркестром?
Кое-что изменилось: добавился хор. "Мертвая зона", "Я свободен" вошли как части Попурри, то есть увертюры, которая идет перед концертом.
А если говорить о старых песнях «Арии», которые вы уже аранжировали для концерта в Зеленом театре в 2002 году, аранжировки поменялись?
Была сделана новая версия песни "Тореро", новая версия песни "Потерянный рай". Когда я стал смотреть, понял, что можно многое сделать ярче. А песня "Потерянный рай"идет и как инструментальный вариант, дополнительный оркестровый эпизод.
Я с Вадимом Кузьминским разговаривала, с дирижером, и он сказал, что аранжировки ещё могут меняться и дорабатываться во время тура.
Уж не знаю, что это вам такое Вадим говорил (смеется)…
Он так сказал, что какие-то аранжировки будут ещё меняться и подправляться чуть-чуть…
Может быть, будут подправляться, процесс живой идёт. Допустим, в «Сальери» мы изменили конец. Или, например, вдруг захотелось, чтоб было Интро, или чтобы был переход от одной песни к другой...
Харьков Алексей - это редкий случай такой въедливой строгости во всем. Он уже если принял работу, тут, как говорится, стабильно всё. Такого не бывает, что «ой, у вас там должно было быть вот это, а этого нет». Иногда какие-то подвисающие моменты есть, но их не так много.
Насколько я понимаю, существуют сложности на живом концерте, когда рок-группа играет с оркестром. Бывает, что оркестр и хор не слышно, например. Это накладывает какой-то отпечаток на характер аранжировок?
Когда работаете с рок-группами, учитывается, что будет звучать сильно сама группа, поэтому в оркестре уже нет возможности дифференцировать звучность, надо делать все достаточно выпукло. Выпуклость подразумевает определённую простоту решений, а Алексей просил все-таки над деталями работать. В одной из песен используется очень много ударных, и Алексей тоже следил за тем, чтобы они звучали так, как первоначально задумано.…
А в какой песне, не помните?
Сейчас скажу…«Свет дневной иссяк». Там эпизод есть…чего там только нет: целая полифония ударных инструментов, и трещеточки, и колокольный звон в начале. Нужно было придумать, как это сделать. Пришлось даже синтезатор использовать.
А не боялись, что слышно всего этого не будет?
Вы знаете, когда возникал вопрос, а вы уверены, что это будет слышно? ... Алексей говорил: «Мы добьёмся того, чтобы оркестр было слышно!»
Раньше я бросался в бой. Помню, я стоял в Зелёном театре (речь о концерте «Арии» в Зеленом театре в 2002 г – прим. ред.) и говорил: «Что же вы всё глушите!?». Стараешься, что-то делаешь, и всё это проваливается, потому что звукорежиссер боится, вдруг будет слишком академично.
А когда Харьков настаивает на том, чтобы, наоборот, «то, то и то в оркестре было», с удовольствием работаешь. Причем, он даже услышал, что у меня в «Вавилоне» была немного ослаблена звучность! Я сказал – «Вы извините, немного не доделал». И когда сделал, он уже был доволен этой песней.
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским, изображение №4
Вы сказали, когда для рок-музыкантов пишутся аранжировки, все инструменты должны достаточно громко играть, достаточно выпукло. Какие ещё есть сложности при написании аранжировок для рок-песен?
Знаете, когда бывают бриджи и интермедии, там невероятно взвинчивается ритмическая пульсация. Гитара - это очень подвижный инструмент, особенно при наличии дисторшн и всяких вещей, которые дают дополнительные веерообразные псевдопассажи, за этим едва угоняются деревянные духовые инструменты - самые подвижные в оркестре.
Где-то я дублирую эти гитары, и вот эти места, где оркестр выступает на первый план, там ритмическая подвижность и скорость движения очень тяжела бывает. Тяжело бывает медным духовым инструментам, так как им нельзя паузировать в таких местах, а играть приходится очень много и громко. Устают губы, приходится рассчитывать: допустим, поиграли трубы и тромбоны, надо им отдохнуть, вместо них вступают валторны, то есть принцип эстафеты такой.
Существует такая комплиментарность, взаимодополняемость. Контрабасы иногда дублируют бас-гитару, а бас-гитара - это чрезвычайно подвижный инструмент. Она может с такой скоростью играть, а контрабас не может так быстро играть. Значит, надо продумать, как так написать аранжировку, чтобы было удобнее для контрабаса.
Плюс есть ритмические сложности. То, что в серьезной музыке академического старого типа бывает на сильную долю, то часто бывает смещено на шестнадцатую назад. То есть, аккорд разрешается не на сильную долю такта, а перед сильной долей на восьмую или на шестнадцатую. Эти смещения, они для эстрадной музыки очень свойственны, и это непросто, потому что пульсация гармонии идёт по сильным долям. Это противоречие нужно услышать, и мне, как аранжировщику, и музыкантам [чтобы понять] где, как и что играть.
А скажите, как проходит процесс создания аранжировки?
Если речь идёт о работе с группой «Кипелов», то, в первую очередь, нужно подробно выписать, что они играют. Начинается всё с ритм-группы. Обычно я ориентируюсь по бас-гитаре и солисту, чтобы понять общий костяк.
Потом я очень внимательно вчитываюсь в особенности текста и в то, как он интерпретируется солистом. Без этого невозможно что-то делать, нужна обязательно образная подоплека, почему именно то или иное происходит.
Более простой пример - если речь идёт об огне, то его просто надо где-то изобразить, что какие-то всполохи идут в музыке. Не все время, но где-то это должно присутствовать.
Да, например, песня «Власть огня»…
Вот, но есть вещи более сложные. Когда речь идёт о любви, о печали, ты думаешь о том, как бы сделать такой нежно-печальный подголосок гобою… То есть всё приходит не просто так, непонятно откуда, и не только из сугубо музыкальных закономерностей. Эти закономерности диктуются содержанием текста.
А что сложнее начинать делать аранжировку или завершать, добавлять штрихи?
Труднее всего начинать, потому что нужно начать достаточно ярко, но приберечь ресурсы для того, чтобы была возможность дальнейшего развития, чтоб сразу все эти ресурсы не использовать. Иными словами, первый куплет писать сложнее, чем третий. Третий уже можно напропалую все, что угодно. Во втором нужна золотая середина между первым и третьим.
Лучше всего, когда есть неожиданно вторгающиеся элементы в самой песне, какие-то контрасты. Это сразу даёт возможность заострить оркестром вот эти вещи.
Очень хорошо, когда есть тихие эпизоды. По-моему, в «Мёртвой зоне» есть тихий эпизод, когда оркестр может быть очень хорошо прослушан, можно и клависинчики, и какие-то еще вещи добавить, не опасаясь, что они провалятся и не будут услышаны.
А когда идёт рок-музыкальный грохот, когда очень громко всё, идёт весь этот напор, вот тут не до тонкостей.
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским, изображение №5
Скажите, а как вы понимаете, где какой инструмент будет лучше звучать? Вот где, например, скрипка, а где какой-нибудь гобой, вот как вы это определяете?
Есть объективные закономерности звучания инструментов. Допустим, если скрипки играют энергично и действенно, наступательно, то они могут вести мысль больше, чем кто либо.
Медные духовые инструменты - они ярче всего по звуку, но они не могут мелодически [играть] длинную линию, как струнные.
Деревянные духовые в наименее выигрышном положении оказываются в этом соединении с гитарами, со звучанием рок-группы, потому что это инструменты более тихого звучания. Но они могут за счёт высокого регистра очень пронзительно и ярко звучать сверху, и их лучше в таких быстрых пассажах использовать, в интермедиях, где гитары быстро играют. Они могут очень хорошо подражать, в том числе, даже можно дисторшн изображать звукоизобразительно, трелями.
Или вот гобой, если есть возможность его использовать, это очень красивое лирическое соло, но для этого надо, чтоб была среда тихая, чтобы было слышно.
Потом, есть какие-то вещи в самой музыке. Допустим, «Дыханье последний любви» - там отыгрыши есть, и они сделаны по типу, как у Чайковского: вот струнные сыграли, а им вторят валторны в середине. Надо услышать, что похоже [на Чайковского], и то же самое применить. Очень красиво будет звучать.
Если вернуться к процессу создания аранжировок, вы их сразу в какой-то программе пишете? Или вы сначала их на фортепиано наигрываете? Как вообще это происходит?
Я пишу в программе Sibelius. Так как у меня активная клавиатура фортепианного типа, то я наигрываю, конечно. В старые времена, до компьютера, у меня стояла нотная бумага партитурная, я писал ручкой ноты, рядом стоял магнитофон кассетный. И кассету я крутил назад и вперед, с риском, что лента порвется, потому что надо раз по 50 иногда одно место прослушивать. Это ужасно было!
А тут у меня Sibelius и программа Sound Forge, на которую выводится фонограмма. Они у меня могут одновременно существовать на экране. Причем, у меня две отдельные звуковые карты. Этого хватает для работы.
А скажите, сколько времени заняла у вас работа над аранжировками для Кипелова?
Проект-то мы начали в феврале, а закончили в ноябре. Но у меня, честно говоря, одновременно идёт несколько проектов, может быть поэтому получилось дольше.
Пока решения у них принимались, какие песни делать…Потом, не сразу фонограммы я получил в том виде, в каком нужно было. Мне чем больше, чем подробнее, тем лучше. Как только стали присылать, стал пересматривать, переделывать. Да ещё…какая, я говорил, песня, где ударные...?
«Свет дневной иссяк», вы сказали
Да, вот там было гигантское вступление, то есть это отдельная симфоническая поэма, она больше двух минут идёт, тоже нужно было всё решить: где хор вступает, где он поёт, где он не поет. А вообще, вот этот запрос с хором, он был новым совершенно, его не было в первом сингле. В общем, заняло это реально полгода…
Вот вы говорите, хора раньше не было, а почему, вообще, решили хор добавить?
Хор, он укрупняет звучание. Это эквивалент ораториальному жанру. Вот оратории Баха «Мессо си минор» или «Страсти по Матфею» знаменитые… или наши произведения - кантата «Москва» Чайковского... Хор сразу дает масштаб определённого рода. Это было пожелание группы, они захотели так.
Мне думается, что идея хора выросла из принципа использования бэк-вокала. Но то, что хор используется в функции бэк-вокала, но перерастает его по значимости, это довольно-таки оригинально. Я даже не скажу, чтоб я вспомнил какие-то аналоги, чтоб вот так было…
Кипелов с оркестром: интервью с композитором Кириллом Уманским, изображение №6
Да, хор — это оригинальное решение, я вот слушала концерты тура в записи, очень интересно звучит.
Спасибо, да, но дело в том, что там и хору требовалось, чтоб были какие-то свои линии. Тут именно хор использован в классической форме, действительно, как большой бэк-вокал.
Весь этот проект очень многокрасочный, там, в идеале, требуется большой хор. Допустим, к песне "Реки времен" Алексей Харьков попросил очень широко раздвинуть по диапазону вокальные партии, так что сопрано там поют очень высоко, до третьей октавы, а басы доходят вниз, наоборот, до ре-бемоли большой октавы, это очень низко. Это вторые басы только в больших хорах могут такие ноты брать.
Поэтому, для полноценного исполнения хоровых партий, должен быть не просто бэк-вокал с пританцовывающей группой людей, а большой хор, человек в 30 желательно. Вот тогда это будет звучать, как хотелось.
К сожалению, не во всех городах было обеспечено достаточно людей в хоре, где-то было мало. Это не очень [хорошо] , конечно, потому что расчет на достаточно большой хор.
Видимо, не везде есть возможность пригласить большой хор, увы, а, в целом, с Кипеловым понравилось работать?
Да, конечно, еще бы! [Рок] — это направление с какой-то экзистенциальной обостренностью чувств и эмоций!
Какая-то мужественность особая в этом присутствует, а не разнеженность непонятно какого пола. Здесь именно мужской нерв, мне это нравится. Здесь нет каких-то нюней, совершенно. При этом особого рода трагизм, решение вопросов даже религиозного порядка, философская подоплека.
Да, серьёзные темы…
Да, внутренняя благородная серьезность, которая за этим стоит. И сама стилистика рок-музыки, которая дает возможность таких обнажённых эмоциональных решений.
Рок-музыканты мне вообще ближе, чем джазовые. Джазовая музыка - музыка самодовольства. Красивая, я ничего не говорю, замечательная, но это музыка, такого, самоудовлетворенного кайфа. И она, поэтому немножко всё время одинаковая. Там не так уж и много форм. Это большой недостаток джаза, а рок музыка этот недостаток успешно преодолевает, потому что связана больше с индивидуальными решениями.
У Кипелова могут быть разные формы внутри, рок-музыка очень гибкая, подвижная при внешней, казалось бы, простоте средств. Гармонии проще, конечно, чем в джазе, что говорить, но этого и не требуется, когда что-то проще, за счёт этого можно усложнять другие элементы.
Рок-музыка мне ближе, прежде всего вот этим открытым эмоциональным воздействием и каким-то даже исповедальным духом. Мне кажется, Beatles, когда пришли, это открытие первые сделали, что простота дает возможность этого лирического высказывания. Простота гармоническая и яркость мелодическая. Индивидуальная яркость.
Я слышала, что вы, как истинный любитель рок-музыки, были на концерте 7 декабря в Москве. Как вам концерт?
В целом, концерт прошёл с большим успехом, слушатели, на мой взгляд, были довольны. Но у нас с Евгением Одинцовым претензии к звукорежиссёрской работе в Москве. Оркестр звучал не так ярко и темброво-богато, как в других городах, чему доказательство многочисленные записи, выложенные в интернете.
Оркестр очень хорошо звучал на концертах в Минске, Ярославле, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде. Возможно, некоторые особенности зала Крокуса в ситуации, когда надо соединять рок-группу и оркестр, создают более сложные проблемы для звукорежиссёрской группы, чем в других городах.
Очень надеюсь, что эту проблему мы сможем решить на концерте в Крокусе 13 марта 2020 года.
А вы планируете сотрудничество с Кипеловым в дальнейшем?
Если они планируют со мной сотрудничать, значит, я тоже не откажусь, наверное (смеется). Хотя это трудоемко, конечно. Уже предложение в перспективе есть - работа еще над тремя песнями в марте.
Будем ждать с нетерпением концерт в марте! Спасибо большое, очень интересное интервью!
Спасибо, Евгения!
|
Вход
Регистрация
Рейтинг групп 
FAQ
Пользователи
Spartak1922
Ты чего, там столько соплей было.