В 1993 году после нескольких трансформаций и модификаций на свет появилась группа «Death Vomit» («Смертельная рвота»), которая стала одним из ярких представителей первой волны дез-металлической сцены на постсоветском пространстве и сумела запечатлеть своё творчество на одноимённом виниловом диске. Коллектив из подмосковного Красноармейска активно принимал участие в концертах и различных фестивалях, за короткий срок став заметной фигурой на отечественной андеграундной сцене. Но, увы, после всплеска последовало забвение, и виниловый кружок в яркой и броской обложке стал своеобразным памятником, напоминающим нам о зарождении дез-металлической сцены в России и выхода её на качественно иной уровень. О группе, пластинке, концертах и проблемах, с которыми столкнулись музыканты, расскажут продюсер Евгений Аксёнов («Agen Price»), гитарист Владимир Басманов («Болтровер») и автор текстов Андрей Мельников.

– Расскажите, как рождался «Death Vomit»?

Владимир Басманов:

– До создания группы музыкальный опыт у нас был чисто любительский: кто-то учился в музыкальной школе, кто-то какие-то кружки музыкальные посещал. 

А началось всё в 1987 году: мы познакомились с Евгением Аксёновым – неординарным человеком, который уже тогда был достаточно известной личностью в рок-кругах. И когда он, будучи директором Дома культуры (это вторая половина 80-х годов), создавал наш местный рок-клуб, то, понятное дело, собрал под его крышей всех известных ему местных музыкантов. Было несколько групп, но нами он больше увлёкся и сотрудничал плотнее, чем с другими.

Первое название коллектива было «Азарт». С 1990 мы стали называться «Месса», а в 1993 году уже появилась группа «Death Vomit» («Смертельная рвота»).

Евгений Аксёнов:

– Я провёл свой первый рок-фестиваль ещё в 1983 году и с тех пор знал практически всех местных музыкантов. Поэтому, когда возникла идея рок-клуба, я, само собой, позвал всех тех, с кем мне пришлось общаться ранее. В период моего директорства в Домах культуры я постоянно устраивал всяческие гиги и фесты, а наши музыканты были либо участниками этих мероприятий, либо зрителями, то есть, связь была непрерывной и постоянной.

Ребят я отбирал из разных коллективов. Самым первым, с кем я познакомился, был Олег «Патер». Он ещё учился в школе и в составе школьного ансамбля выступал на моём первом фестивале.

Все тогда ещё, конечно, трэшем занимались, а поскольку я в то время дневал и ночевал в Польше и видел европейские музыкальные тенденции, то у меня и возникла идея создать российскую «death-metal» группу. С «Death Vomit» мы долго шли к реализации этой цели. Музыканты, можно сказать, тогда почти не умели ни играть, ни сочинять подобную музыку. Когда группа ещё называлась «Messa», я с ними и «Hellraiser» поехал в Польшу на фестиваль – там уже вовсю бушевал «death-metal». Пацаны, увидев это, просто прифигели. По приезде домой мы решили сменить название на более экстремально-агрессивное и вместе с ним сменить и музыкальное направление.

– Какие были основные ориентиры?

Евгений Аксёнов:

– Конкретных ориентиров не было. Просто слушали всё подряд, впитывали в себя музыкальные идеи и уже что-то пытались сочинять на свой лад. Чтобы конкретно кого-то копировать, надо хорошо владеть инструментами. А музыканты «Death Vomit», по сути, вместе с сочинительством учились играть! Например, «Гоблин» тогда учился в 9-ом классе.

Владимир Басманов:

– Ориентиры, естественно, были – западные. Евгений в начале 90-х активно выезжал в Европу, привозил оттуда массу всяческой продукции, в том числе и винил, кассеты и появляющиеся уже CD. Альбомы таких групп, как «Napalm Death», «Morbid Angel», «Carcass», и многих других произвели неизгладимое впечатление и сделали своё дело в формировании наших тогдашних музыкальных вкусов.

В 1990 году мы вместе с «Hellraiser» выступали в Польше на фестивале «Metal Top – 20» ещё под названием «Месса» и немного с другим репертуаром. Там мы много чего увидели нового, была масса знакомств и впечатлений. Понятное дело, что поляки и другие музыканты, выступавшие на этом фесте, также поспособствовали нашему творческому росту и музыкальному мировоззрению.

– Родители не возмущались? Ведь гастроли, записи и репетиции занимали много времени и нарушали учебный процесс.

Евгений Аксёнов:

– Что касается родителей музыкантов, с которыми я работал, то практически все меня любили и уважали и всегда благодарили за то, что я занимаюсь с их детьми... Помню, когда я ещё стоял на торговой точке на «Горбушке», два раза ко мне подходил отец Сергея и Игоря Дмитриевых («Mental Home»), и мы с ним очень душевно беседовали. Он так и говорил: «Женя, спасибо тебе за детей, за то, что издаёшь их творческие эксперименты, устраиваешь концерты, ну и вообще, типа, за то, что наставляешь на путь истинный!» Их батя сам был музыкантом, увлекался разными интересными вещами... В общем, душевный и приятный человек.

– Где и в каких условиях записывался альбом? Перед записью делались демозаписи? 

Владимир Басманов:

– Студия, на которой происходила запись для винила, находилась рядом с метро «Тульская». Её владельцем был Борис Зосимов. Точно помню, что первая сессия начиналась утром 1 января 1993 в 8.00. В то время было очень мало студий, так что выбирать и перебирать особо не приходилось. С кем Евгений договаривался, с теми и работали. Ещё один интересный момент: как только мы заканчивали, сразу за нами приходил Анатолий Крупнов и другие музыканты из группы «Чёрный обелиск».

Демозаписи, конечно, у нас были, но они служили как материал для разбора, ну и для личных целей. Для лейблов или прессы они не предназначались, и мы их не распространяли.

– Итак, альбом был записан в 1993 и в том же году издан на виниле. Как вам результат проделанной работы? Довольны им?

Владимир Басманов:

– Нет, я не очень доволен окончательным результатом. Особенно тем, как сведён был альбом. Сейчас всё переделали бы. Записью занимался человек, далёкий от металла. Он тогда уже был достаточно зрелый, и у него были свои взгляды на работу в студии. Таких сложно переубедить и бесполезно пытаться донести до них, как должен звучать экстремальный металл. Если «хард-рок» они ещё худо-бедно умели записывать, то в «thrash-metal» или «death-metal» они совсем не врубались.

– Обложка у вас получилась в лучших традициях жанра! Люблю такие красочные работы в олдскульном стиле. Кто её придумал и нарисовал?

Евгений Аксёнов:

– Всё от А до Я придумано мною. Понятно, что эта тема навеяна всяческими ужасными историями и фильмами в духе «Омена». Рисовал Олег Кузнецов – мой приятель, выпускник Строгановского художественного училища. Он умер не так давно. Я точно не помню, сколько времени у него ушло на выполнение заказа. Олег тогда много чего делал для меня: практически все пластинки, изданные мною, рисовал он, либо приводил в порядок и исправлял места, с которыми не смогли справиться предыдущие художники: что-то прорисовывал точнее, где-то прибавлял или убавлял яркость, добавлял множество всяких нюансов, вплоть до теней и отражения предметов. Таким образом, Олег отредактировал и улучшил картинки для винилов «Mortem», «Kruger», «Холостой выстрел». Полностью нарисовал обложки для сборников «Золотые баллады» 1 и 2, «Монстры трэша» (наш совместный проект с поляками). Он же, по-моему, нарисовал и логотип для «Death Vomit». Сам оригинал обложки прекрасно сохранился. Он представляет собой ватман размером 46,5 на 47 см., изображение выполнено в смешанной технике: гуашь, темпера, акварель. Сейчас картина выставлена на одном из Интернет–аукционов, и любой желающий может её приобрести.

Владимир Басманов:

– Всем занимался Евгений Аксёнов. У него в голове созревали какие-то идеи, и он их озвучивал художнику, ну а художник воплощал эти идеи на холсте. Олег Кузнецов много нарисовал всяческих картин для оформления пластинок и дисков. Тогда всё рисовалось вживую, натуральными красками. Никаких компьютеров и виртуального дизайна. Потом всё фотографировалось, и делались широкие слайды. С них делали цветоделённые плёнки, с которых потом и печатались обложки для альбомов и другая полиграфия.

– Как появились тексты песен для пластинки «Death Vomit»?

Владимир Басманов:

– С текстами помог знакомый нашего товарища Андрей Мельников.

Андрей Мельников:

– В то время я учился в МИХМе (Московском институте химического машиностроения), который в 1993 стал МГАХМом (Московской государственной академией химического машиностроения). Со мной в группе учился Илья Котельников из Красноармейска – он знал ребят из группы «Death Vomit».

Стихи тогда я писал сам для себя – как хобби – и на английском: я в то время Эдгаром По увлекался. Ну и показал свои стихи Илье, а он ребятам из группы. Им понравилось, и они попросили разрешение взять их. Позднее некоторые тексты были специально для группы написаны, например, «Death Vomit» и «Mind's Eye». Недавно я нашёл старую тетрадку со стихами: все они были написаны в октябре – декабре 1992 года, а два из них: «А Town» и «The Morn Approach» – ещё в январе 1992, а потом уже просто корректировались. Все тексты простые, можно сказать, школьные, и сразу писались на английском.

С ребятами мы общались через Илью Котельникова. Кстати, прозвище у него было «Художник»: он рисовал хорошо. На вкладыше к винилу он как «Artist» упоминается, а я как «Jack Grasp» (только на пластинке). Моя школьная и студенческая кличка была «Jackson». Старые друзья меня до сих пор Джеком называют, а «Grasp» я уже сам придумал.

Ребята приглашали меня на репетиции, но я тогда не был фанатом такого стиля: я люблю разную музыку, и некоторые металлические композиции мне тоже нравятся, но считаю, что текст в песне должен быть слышен и читаем, чтобы его можно было понять хотя бы со второго – третьего раза, а здесь больше для имиджа тексты были нужны. Я увлекался тогда музыкой, но был больше фанатом «Depeche Mode» и «Вad Boys Blue» – у них, кстати, «Lady in Black» (1989) достаточно мистическая. Классический рок мне тоже нравился: «Hotel California» от «Eagles», «Nights in White Satin» – «Тhe Moody Blues» , «Boat on the River» – «Styx», «Doors», конечно, «Nick Cave and the Bad Seeds» – «Тhe Weeping Song» (1990).

Ещё следует сказать, что две композиции «Bad Boys Blue»: «Lady in Black» и «House of Silence», автором которых была Karin Hartmann, – напрямую повлияли на «The Morn Approach». Если тексты сравнить, то связь очевидна. Текст «The Monastic Walls» – это интерпретация баллады о смерти Робин Гуда («Robin Hood's Death»).

В общем, получилось, что с ребятами из группы я лично так и не познакомился. Встречался только один раз с Женей Аксёновым. Это уже было после выхода винила. Копию мне одну подарили, и даже какую-то сумму дали небольшую. Больше ни для кого я песен не писал ни до, ни после. Да, никто и не обращался: у нас же в России как таковой англоязычной музыки нет: «Plazma» – синти-поп... Сейчас вот «Little Big» – ну это стёб просто какой-то...

– Можно сказать, что это была первая пластинка на постсоветском пространстве в стиле «death-metal»?

Евгений Аксёнов:

– Точно, что одна из первых. Вскоре была выпущена пластинка «Graveside» и ещё что-то там.

– Каков был тираж пластинки?

Евгений Аксёнов:

– Отпечатано было 10 тысяч экземпляров. Я посчитал наименьшие затраты – и в путь. Решили, что если дела будут успешные, то допечатаем ещё. А «Kruger», «Mortem» и «Холостой выстрел» уже, по-моему, делали по 5 тысяч. А может, тоже по 10 – забылось уже. 

– Знаю, что у вас возникли проблемы с продажами в розничной сети «Мелодии» именно из-за экстравагантной обложки. Что там произошло?

Евгений Аксёнов:

– В массовую продажу пластинки ушли сразу с Апрелевского завода. Тогда «Мелодия» рулила ещё процессом. Поначалу был ажиотаж, пластинки довольно активно продавались, и никто не ожидал, что будет негативная реакция со стороны торговых сетей. Это уже потом всё выяснилось. Советское воспитание и сейчас живо. Кому-то не понравилась обложка, ну и накатали телегу в соответствующие органы. А те взяли и запретили, типа: есть отрицательная реакция со стороны покупателей и населения. Тогда вроде бы и свобода была, и демократия, но внутри людей сидели ещё какие заморочки из прошлого. Сейчас-то уже есть какие-то способы продаж продукции, которая вроде как и не запрещена законом, но её воспитательное воздействие на молодёжь и окружающих не должно быть открытым и повсеместным. Это как с курением и табачной продукцией: они не запрещены, но нежелательны для всеобщего доступа и обозрения. Табак продают на закрытых лотках, а в кино сигареты и курение ретушируют или ставят какие-то комментарии, типа: «В фильме есть сцены курения»… Ну, как-то так… Мы, конечно, могли договориться с торговлей, опять же, как и для «Хэллрейзера», сделать специальные пакеты или, действительно, чёрные суперобложки, но торгаши всё решили быстро и радикально: мне просто позвонили и сказали: «Приезжай и забирай всё своё дерьмо!»

Тираж распространялся ещё через «BIZ Enterprises» и «Moroz Records». Но большую часть, конечно, я продал сам, развозя пластинки по рок-магазинам всего бывшего Советского Союза и за границей. Я уже сбился со счёта, где я только не был! Питер, Киев, Минск… Практически все страны Восточной Европы: Польша, Чехословакия, Венгрия, Болгария… Просто отсылал на различные лейблы: «Osmose Productions» и «Massacre Records» (Франция), «Nuclear Blast» и «Morbid Records» (Германия), «Wild Rags» (США) и многие другие. И не просто отсылал – мы менялись релизами друг друга. В общем, работа была проделана колоссальная! Много отослал в качестве промо-стаффа в различные метал-издания, журналы и фэнзины. На радио опять же. 

– Выпуск первой пластинки – всегда знаменательное событие. Как отметили её выход?

Евгений Аксёнов:

– Выпуск пластинки отметили двухдневным фестивалем экстремальной музыки «Deathrider» в «Горбушке», на который были приглашены группы из различных регионов России, Украины и Беларуси. Были приглашены и поляки, но они, если мне память не изменяет, не смогли приехать. В Польше тогда какой-то политический кризис случился. В общем, был такой период сложный, но, к счастью, он быстро закончился.

– Также напрашивается вопрос о мерче. Иногда упоминается о шортах и кепках, сделанных в Польше.

Евгений Аксёнов:

– Я делал мерчандайзинг для многих своих групп, само собой, наиболее успешных в коммерческом плане: для «Gods Tower», например, или «Forgive Me Not». Но большая часть, конечно же, была сделана для первенцев – «Hellraiser» и «Death Vomit». Мы много куда ездили с концертами, и, конечно, нужна была продукция для продажи на них. С тряпками ведь легче, нежели с пластинками: пласты и весят много, да и нужно их как-то сохранить до конца выступления. А шорты или кепку, да и футболку тоже надел на себя и пошёл угорать в толпу беснующихся фэнов.

– В одной статье идёт речь об оторванном пальце у одного участника команды и о том, что ребята подрабатывали на кладбище. Это пиар-ход?

Евгений Аксёнов:

– Про оторванный палец, это была, конечно, хохма. Но музыканты на тот момент реально все работали на кладбище. Вова «Болтровер» – художник по образованию, неплохой каменотёс и мастер по нанесению надписей и изображений на гранит. Он делает надмогильные памятники до сих пор. Он-то и взял себе в помощь всех остальных участников группы: они были помладше его. А поскольку у них, в отличие от Вовы, не было каких-то особых навыков, то они выполняли всяческие подсобные работы, которые связаны с погребением умерших, начиная от рытья могил и самих захоронений и заканчивая организацией поминок и установкой памятников.

– Как, по-вашему, группа смотрелась в Польше на фоне местных коллективов?

Евгений Аксёнов:

– Нормально смотрелась, как и все, и особо среди них не выделялась. Фэны фанатели, предлагали выпить вместе, но иногда вели себя и не очень хорошо. Например, у «Болтровера» в Польше один раз стащили примочки для гитары… Прямо во время концерта! Мы были с ними на трёх разных фестивалях: «S’Thrash’idlo», «Shark Attack» и «Thrash Kay Fest». 9 июня 2020 года исполнилось ровно 30 лет со дня нашего первого вояжа в Польшу. Группа «Death Vomit» тогда ещё называлась «Messa», и в те далёкие времена мы вместе с «Hellraiser» были приглашены польским журналистом, ведущим радио-программы «Metal Top – 20» Крисом Бранковским на его фестиваль «Thrash Kay Fest». Незабываемые впечатления и время! Помимо выступления и новых знакомств, мы получили бесценный опыт и информацию. Именно после этой поездки «Мессой» было принято решение изменить название на более радикальное, как и сам стиль группы, сделав его более брутальным и экстремальным.

– А как у вас обстояли дела с приколами и гастрольными курьёзами?

Евгений Аксёнов:

– Приколов была масса, ведь концерты тогда давали часто, как попсовики! Ну а где выпивка и отвязные парни, там всегда приколы и инциденты. Поэтому по части приколов можно отдельную книгу написать. Так что не буду злоупотреблять вашим вниманием, а расскажу об одном. Мы должны были поехать с «Death Vomit» в Польшу на фестиваль «MetalMania». Но то ли срок действия паспортов закончился, то ли вообще тогда была принята новая форма загранпаспортов, короче, действующие документы на тот момент были только у меня и у «Гоблина» – барабанщика группы. Ну мы и решили, что раз не получается выступить там, то поедем вдвоём просто посмотреть сеты других групп. Взяли с собой рюкзак водки – и в путь! По приезде в Польшу мы получили от Томаша Джубинского (главы «Metal Mind Productions» и организатора фестиваля) бейджики с аккредитациями и пошли тусить в закулисье. Там повстречали музыкантов из «Cannibal Corpse». А поскольку после совместного московского выступления прошло не так много времени, то мы, конечно же, узнали друг друга и решили отметить это дело! «Каннибалы» тогда должны были выступать как хэдлайнеры, и поскольку это было уже ближе к ночи, то мы успели изрядно поднабраться… Во всяком случае Крис и Алекс, да и мы с «Гоблином» были в хлам! Им выходить на сцену, а они еле языком ворочают. Возникла неприятная пауза. Народ на стадионе гудит, все свистят, зовут «Каннибалов»… В общем, большие проблемы! В гримёрку вбегает разъярённый Джубинский, его секьюрити подхватывают музыкантов за руки, за ноги и выносят на сцену, а после того, как они, раскачавшись, начинают свой сет, Томаш возвращается, срывает с нас бейджи и пинками выгоняет на улицу! А там ливень… Мы стоим, как дураки, все мокрые, пьяные… А потом, чувствуя за собой неимоверную вину за всё произошедшее, понуро бредём в отель. Со временем приходит осознание, что с нашей стороны тогда это была подстава из подстав. Томаш потом ещё долго был зол на меня, но по прошествии времени всё уладилось.

Но были и серьёзные случаи и наблюдения. Например, во время гастролей по Украине мы заметили, что в стране развивается националистическое движение. И это тогда, в начале 90-х! Увидели, что некоторые украинские олигархи уже обзавелись собственными охранными структурами и даже вооружёнными силами! Но значения тогда этому не придали. Было, конечно, не очень приятно, когда некоторые начинали говорить о собственном превосходстве и нашей разобщённости. Но мы тогда списывали всё это на частности, на то, что у каждого народа есть свои герои и свои негодяи.

– В Сети можно найти фотографии группы с четырьмя участниками. Я так понял: были смены состава?

Евгений Аксёнов:

– Где-то в 1994 году в «Death Vomit» был взят свободный вокалист Роман с мощным гроулингом и роскошными волосами по пояс. Он отлично смотрелся на сцене! Не хуже, чем, скажем, Крис Барнс или Дэвид Винсент. Группа дала несколько концертов и развалилась. Честно говоря, я очень переживал этот распад. Пришло даже некоторое разочарование в том, чем я занимаюсь. Да и вообще, 1994 год был очень тяжёлым. Винил перестал продаваться, я сидел на куче никому ненужных коробок с невостребованным товаром. Не стало ни концертов, ни продаж, ничего! Денег не было вообще! И работы никакой! Полный привет и кризис! Я уже было собрался ходить по электричкам и продавать всяческую шнягу: от шариковых авторучек, до полотенец и мочалок… Но потом, уже в следующем 1995 году, появились новые группы, я начал снова выезжать в Польшу и готовить свежие релизы… И вскоре появились «Necrocannibal», «End Zone», «Goresleeps», «Melissa», «Mental Home», «Nokturnal Mortum», «In Folio» и другие. Жизнь продолжалась.

– Вроде у «Death Vomit» всё начиналось неплохо, но, несмотря на это, группа распалась. В чём причина?

Евгений Аксёнов:

– Банально друг с другом переругались. Никто не хотел играть с Вовой «Болтровером». Он человек с тяжёлым характером – вспыльчивый. С ним дело могло и до драк дойти. Я, естественно, всё сдерживал, пока мог. Ну а потом просто все перестали приходить на репетиции.

Со мной-то что ругаться? Это была моя группа, и я туда много денег вложил: покупал инструменты, оплачивал поездки, часть одежды для выступлений приобретал, не говоря уже об организации концертов – они как сыр в масле катались.

– Поговаривают, что вы даже записали второй альбом, но не успели его издать. Расскажите, на каком этапе закончилось это предприятие.

Евгений Аксёнов:

– Пытались записать. Уже была сделана обложка для альбома и видео. Но ничего так и не получилось

Владимир Басманов:

– Второй альбом мы так и не записали, хотя уже был готов артворк и оплачена студия.

Андрей Мельников:

– Ребята ещё один альбом планировали – там тоже тексты мои были. Но альбома так и не последовало – группа распалась. Сейчас эти тексты и сами песни можно услышать на CD «Live In Sumy», изданном в 2017 г.

Группа «Death Vomit» распалась тихо и, можно сказать, незаметно, оставив после себя небогатое наследие. Сейчас это название можно встретить на страницах старых журналов, видеозаписях концертов и в памяти людей, которые ещё застали существование группы или просто интересуются историей отечественного металлического движения. Прошло уже много времени с момента выхода пластинки «Death Vomit», поменялись вкусы слушателей, и подобной музыкой давно уже никого не удивишь, но всё же в 2000-е годы альбом пережил несколько переизданий, правда, на этот раз уже в формате CD. Последнее из них выпустил лейбл «Metal Raсe» в 2016 году, и на данный момент весь тираж уже распродан.

Андрей Задворный (2020)

https://vk.com/public175620334